Из многих ценных проповедей выдающегося современного проповедника — отца Августина Пеляновского — эту можно зачислить в ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ по своей важности. 7 страниц текста на русском — открывают перед нами всю опасность не принятия самого себя, и все то зло, которое следует из этого, и увы — заливает весь людской род..
Скачать текст на русском в .doc
Скачать оригинал на польском в аудио-формате .mp3
Принять правду о себе
о. Августин Пеляновский
перевод на русский — Крижевский Г., Гродно, 2020.
«Иисус сказал Никодиму …как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин 3,14-21).
Братья и сестры, сегодня мы имеем такую важную тему, затронутую в Слове Божьем, как Искупление. Это пожалуй самая важная тема в христианстве, которая нас интересует. И хотя мы все поняли, что тут было прочитано, тем не менее, это все-таки остается какой-то большой загадкой и тайной. Потому и требует разъяснения. (…)
Мы не можем спасти себя сами. Ап.Павел учит, что спасение наше – это не результат наших поступков. Если кто-то совершил добрые дела, а кто-то имеет много добрых дел, а кто-то выполнил еще какую-то заповедь, то все это еще не дает свободы. Это может тебя даже обмануть – так как можешь почувствовать себя лучшим, чем кто-либо. Не зря во вчерашнем Евангелии мы видим (молитва в Храме) фарисея, который не совершил никакого проступка, но не получил оправдания. Все это достаточно закрученные меандры, и в этом человек может легко запутаться. Ап.Павел говорит, что мы спасены благодатью – это бесплатный дар: Благодатью вы спасены, чтобы никто не гордился, чтобы никто не превозносил себя над другим. И тут мы находимся в затруднительном положении…
Никодим из Евангелия от Иоанна приходит к Иисусу ночью, и разговаривает с Ним на очень важные темы – теологические, экзистенциальные (жизненные). И во время этого разговора Иисус произносит слова: о медном змее в пустыне (сделанном Моисеем), что Он, Иисус должен будет поднят, чтобы каждый, кто в Него верит имел жизнь вечную, а кто не верит – не имеет жизни вечной. И тут встает вопрос – достаточно лишь одной веры? Но Господь выясняет далее, что суд состоит в том, что свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму чем свет. И говорит так: если кто-то допускает бесправие, то он ненавидит свет и не входит в свет, он закрывается в своей тьме. А тот, кто выполняет закон истины, тот входит во свет, позволяет осветить себя, и сам выясняет свои темные стороны. И тут мы понемногу начинаем понимать в чем состоит наше искупление. Да, Господь Бог спас нас, искупил нас, дает бесплатную благодать. Но тут есть одна трудность: чтобы пожелать спасения и быть спасенным, надо вначале увидеть, что ты – «не ОК», что ты имеешь проблемы с грехом (że jestem zgubiony). А если человек не видит своей греховности, то не войдет в спасение.
Почему Никодим пришел к Иисусу ночью? Почему эта беседа возникла ночью? Из-за страха перед синедрионом, чтобы не навлечь на себя проблемы? А может потому что ночью не все хорошо видно, а Никодим не хотел открыть своего лица. Ведь огромным препятствием перед встречей с другим человеком, а тем более Богом является СТЫД. А может Никодим будучи фарисеем и книжником, был заинтересован тайнами Торы, тайнами Священного Писания. Книжники были из фарисеев, и чтобы быть книжником надо было иметь возраст после 40-ка, быть зрелым человеком, быть знатоком не только закона. Эти люди часто были заинтересованы мистикой. Чем-то большим, чем добрым тоном для книжника – было иметь своего учителя-духовника, и с ним с глазу на глаз, в стороне от всех людей, вести глубокие дискуссии о тайнах Св.Писания, выискивать там какие-то тайные значения, более глубокий смысл существования и Торы. Из этой среды книжников позднее выросла целая иудейская мистика, занимающаяся вопросами «Сотворения», «Имени Божьего». Может именно такой была причина того, что Никодим пришел ко Христу, чтобы узнать поглубже о чем-нибудь; и выбрал ночь, чтобы встреча имела мистический, возвышенный характер? Но Иисус вместо этих эзотерических подробностей, сказал ему самую реальную истину, касающуюся также меня и наверняка – тебя. Хотя то, что сказал Иисус было выражено специфическим языком символов, библийных намеков, и для того, кто не знает Св.Писания, это будет песня без слов: слышу, но не понимаю о чем идет речь. Он говорит, что должен быть вознесен на шесте в пустыне. Помните этот эпизод из пути Израиля в землю обетованную? Израильтяне исцелялись в тот момент, когда обращали свой взгляд на медного змея, которого Моисей повесил на шесте. И пока они не глядели на него, были кусаемы змеями с их обжигающим ядом. Т.е. если человек не взглянет, если не откроет глаза на то, что он сделал Богу своим грехом, и на то, чем есть грех – змеёй, — то не может быть избавлен от кусающих его грехов. Тут должна быть какая-то потребность сделать явным (грех). Иисус говорит с полной открытостью Никодиму, что Он – Сын Божий, со всей открытостью – что является Иисусом Христом, Сыном Божьим, посланным для спасения, а не для осуждения. Но в том, что мы услышали сегодня из Евангелия, осознает, что эта самая чудесная миссия освобождения человека из возможного осуждения, эта «спасательная экспедиция-интервенция с Неба», Божьей стальной руки в эту ороговевшую человеческую ткань – имеет самым грозным своим врагом ни сатану, ни даже смерть и ни даже грех. Только самым большим препятствием для Божьего Сына в Его желании спасти нас из этого мира, из этой смерти, из этого греха, и даже из сил сатаны – является человеческая склонность к притворству и запирательство перед потребностью быть спасенным, т.е. само-спасение. Укрывание самого состояния греха – фатального состояния греха человека. И это – самое трудное. Смерть – не так трудна для преодоления, по сравнению с твоей и моей склонностью к тому, чтобы сделать себя тем, кому не требуется спасения, потому что – «у меня все хорошо». Давайте зададим себе вопрос: «в глубине своего сердца, ты ощущаешь себя человеком с проблемами (zgubionym), не имеющим ни малейших шансов на спасение, и достойным лишь осуждения в ад; и при этом совершенно не способным изменить это свое положение?» Если ты ответишь «да», то тогда спасение реально «сидит» в тебе. Но если ты так только считаешь и говоришь, но в реальности этого не ощущаешь (не переживаешь в себе), то тогда это спасение не заработает в тебе. Грех – это зло, но большим злом является непризнание его (в себе). Одна из наиболее коварных стратегий злого состоит в том, что он в течении долгих лет не искушает человека к явным, спектакулярным грехам. Например, (не искушает) ко грехам прелюбодеяния, или пьянства, или убийства.. И такой человек постепенно входит в мнение, что с ним «все хорошо», что он ничего (в духовно-моральной сфере) уже не требует, что он лучше других. Он не видит своей ситуации. Тогда имеет место трагедия трагедий, потому что такой человек пребывает во тьме, он не знает ЧТО с ним происходит. Ему кажется, что все хорошо. А когда такое положение еще замаскировано побожностью-благочестием, то оно еще более трудное для достижения спасения. Еще раз: имеешь ли ты внутреннюю убежденность, что ты – безнадежный случай, что ты – не способен сделать хотя бы что-либо для своего спасения? Если бы твоя вера в подобное состояние была бы 100%-ной, полной, непоколебимой, то тогда ты имеешь истинную веру в спасение в Иисусе Христе. До тех пор, пока мы обманываемся, что с нами «еще не все так плохо», мы обольщаем себя самого и делаем невозможным для Христа спасти нас. Это парадоксально. Как многое в христианстве. И тогда мы пребываем во мраке. А когда кто-нибудь годами сидит в темноте, будучи закрытым в какой-либо темной пещере, темнице, лабиринте. То тогда такой человек, пребывая годами в темноте, так привыкает к ней, что может ослепнуть, потерять зрение, если резко выйдет на солнечный свет. Поэтому, глядя в Евангелие, мы видим как деликатно Иисус начинает проявлять свой свет среди людей. Он не сразу привел их к истине о них самих, и к истине о Себе. (Это подобно тому) когда в какой-нибудь шахте происходит обвал крепи, и шахтеры сидят в подземном коридоре, отрезанные от мира, в темноте, в течении недели. И когда наконец спасательная акция освобождает их на поверхность земли, им затыкают глаза, ибо они не могут смотреть на дневной свет, это их может попросту сделать слепыми. Этот свет для них тогда слишком сильный. И нас так же Бог из этого завала первородного греха, с дна шахты – достает нас. И не сразу открывает нам глаза (на нас самих), так как тогда мы бы просто пришли в ужас от себя, и от Него – от мощи Его любви. Мы бы тогда ощутили бы совершенно негодными этой любви. Мы бы не смогли пережить этого потрясения. Давайте вспомним, что с собой на гору Фавор Иисус взял лишь трех из всех Апостолов. Сделал это открытие Себя в глубокой тайне, открытие Себя как солнца. Они упали навзич, не будучи способными смотреть на Него, были в ужасе. Его Лицо было как яркое солнце. И тут не шла речь о визуальных эффектах, речь идет о свете реальности, о жизни в истине, открытость, прозрачность совести по отношению к Богу, способность к принятию себя в каждой своей форме пред обличием Божьим, в каждом цвете или уровне серости, в пятнах и в грязи, в которых человеку пришлось существовать. Чтож тут поделаешь – мы разные. Мы – как стадо Иакова – все овцы имели пятна. И тут нет непорочных, за исключением лишь Одного Ягненка (и Его Мамы). Какова же истина о тебе или о мне? Является ли истиной обо мне, что я другим рассказываю о себе? Что я демонстрирую? И является ли правдой то, о чем даже самому себе я не способен сказать (о себе)? И правда ли то, что я говорю Богу о себе? И правда ли то, что Он видит во мне? А то, что Он видит во мне или в тебе – это то же, что мы видим в себе, или хотим видеть? И когда мы начинаем задавать себе эти вопросы, то я например, начинаю видеть такую огромную пропасть, которая открывается в этом месте – полной страха. Ибо часто, братья и сестры, мы бываем искушаемы ко лжи, чтобы не быть в истине (о себе). Даже теперь, стОя тут, когда я говорю проповедь, то и я имею искушение – как каждый человек — прикидываться, что я являюсь более одухотворенным, что я исполню чьи-то ожидания. Но какова же реальная правда о мне самом? И правда ли то, что я, Августин, считаю, что я настолько безнадежен, и настолько не способен к спасению, что нуждаюсь даже в Боге, чтобы Он меня спас. Потому что даже ангел не был способен помочь в моей безнадежной ситуации.
Люди лгут не всегда потому что хотят лгать. После многих лет выслушивания исповедей, и когда кто-то говорит мне там, что он лжет, то я спрашиваю: «ты это делал для того, чтобы кого-то уничтожить этой ложью или лгал из-за страха перед ответственностью? или лгал, чтобы скрыть какую-то правду о себе перед тем, кто слишком дотошно пытался выведать что-то о тебе?». Не всегда мы лжем из-за того, что хотим зла. Но временами этот мир так агрессивен, так въедливый, так манипулирующий нами, что мы теряемся, пытаясь укрыть от него истину о себе (что само по себе нормально и правильно, но метод лжи тут увы, ошибочный). Люди зачастую лгут потому что боятся сказать правду, потому что боятся быть отвергнутыми из-за этой правды. Некоторые истины о нас таковы, что мы имеем серьезные сомнения о том, что если бы мы их рассказали кому-либо, то этот человек потом мог спокойно смотреть на нас (как до этого). А теперь (задумаемся) что о нас думает Бог? Мы может подобно Никодиму подкрадываемся к Господу в темноте, чтобы Он чего-то там в нас не увидел? Люди страшаться того, что правда о них даст повод для искушений (zgorszenia), разочарования, потерю интереса к нам, ненависть, отвращение, злобу, наказание, отвержение, осуждение. Ибо люди те получили именно такие послания от своих родителей, от священников, от политиков, от коллег… Когда кто-то, услышав о нас правду, надул губы и отвергнул нас. Когда кто-то, услышав какую-то страшную правду о нас, начал нас ненавидеть. Увы – таков мир. Таков я сам, таковы вы. К такому мы приучились. И позднее ожидание таких реакций мы переносим на Господа Бога. Когда думаем, что сказав Ему правду о нас, Он отвергнет нас. И мы даже можем не осознавать, что именно ТАК мы воспринимаем Бога. Именно такого (извращенного) воспринятия Богом нас мы «учимся» от людей, (от их реакций на правду о нас). И хотя Бог стал человеком, Он не перестал реагировать по-Божьему. Он не осуждает нас на ад за наши грехи. И сегодня мы слышали в Евангелии, что Бог послал своего Единородного Сына, чтобы мир был спасен, а не осужден в ад. Целью Бога является спасение. Но существует препятствие, много более могущественная чем смерть, более могущественная чем грех, более могущественная чем ад и сатана. И что это? Это – укрывательство, сокрытие от Бога, нерассказывание всего, такой ночной визит к Богу как Никодим. Это не вставание в свете (истины о себе). Бог нас не осуждает в ад за наши грехи, когда мы исповедуем их (в Таинстве), но осуждает за наше запирательство в них, утаивание их, отрицание их нами. Когда мы внушаем себе, что это вовсе нечто иное, а не грех. Припомните себе ту ситуацию из Евангелия от Иоанна, 8 глава – ситуацию с женщиной, пойманной на прелюбодеянии. Иудеи ведут ее, она конечно же согрешила, они хотят ее казнить. Интересно, что там были одни мужчины. Как помните, Иисус, наклонившись, писал пальцем по земле, чтобы не пристыдить эту женщину, а она даже не могла посмотреть в Его глаза. И как говорит традиция, Иисус писал пальцем по земле — грехи тех людей (Иер 18) которые ее привели. А потом сказал ей – Я не осуждаю тебя, иди и больше не греши. Он не сделал из этого сцены, не проявил к ней презрения. Просто сказал ей – не греши. Не похвалил грех, но и не осудил эту женщину. Он освободил ее от людей, освободил ее от стыда, освободил ее от греха, освободил ее от казни. Каждый из нас в жизни имеет некую цель. Кто-то стремиться чтобы создать в себе обличие одуховненного и нравственно-безукоризненной личности. Другие хотят быть интеллектуальными тузами, которые обладают знаниями. Еще другие хотят быть богатыми и красивыми. Может кто-то имеет цель создать идеальную семью. А может – достижение успеха в спорте. И когда появляется какая-либо угроза в достижении любой цели, тогда человек входит в эмоциональную дисгармонию, а может даже – в интеллектуальную или духовную. И это разногласие, вызванное страхом недостигнуть того, чего мы жаждем, неуверенностью, мы обычно называем стрессом. Известно, что длительный стресс, когда человек постоянно живет в напряжении о том, что у него что-то не выйдет, — является очень опасным состоянием. Пребывание годами в стрессах, связанных с амбициями, может привести к депрессии, нервному срыву, к болезням психики и тела. Мы живем с вами в мире, где что бы мы не сделали – будет или награждено, или наказано – то есть, не останется без реакции. Либо наказанным чьим-то недовольством, отвержением, либо награжденным аплодисментами, удовлетворением, восторгом, обожанием. Это настолько мощный баланс, что человеку очень трудно быть самим собой в таком напряжении. Из этого следует, что каждый стресс – это результат какой-то лжи. А если мы постоянно лжем о себе из стресса от чьего-либо принятия или непринятия, когда мы постоянно прикидываемся кем-то иным, чем являемся; когда боимся недостигнуть чего-то; когда мы вынуждены тут усмехнуться, там кого-то не подвести, тут сказать что-то милое.. Мне самому приходится пребывать в такой ситуации, когда тебя кто-то воспринимает как духовное лицо, а я являюсь обычным грешником. Когда кто-то думает, что я имею над собой тройной нимб, я не имею даже 1/8 одного нимба. И подобное может быть и с тобой, когда ты живешь в таком напряжении, а это искушает тебя лгать, прикидываться кем-то другим. Разве это может нравиться Богу? Такой стресс? Если мы будем постоянно лгать о себе самом, если будем в состоянии отвергать правду о себе – себе, людям и Богу, — то тогда наш стресс становится гигантским. Становится настолько большим, что мы уже не можем его видеть в себе. Мы уже даже не знаем о нем. Временами мы наблюдаем его у других, но реже – у себя. Например, когда кто-то имеет странный, неестественный голос; или когда кто-то постоянно смеется, чтобы ввести в хорошее настроение, что все замечательно, что «все хэппи». Или например, кто-то постоянно жалуется, что ему трудно в жизни, желая этим возбудить интерес к самому себе; прося такое (нематериальное) подаяние. Или когда кто-либо постоянно выбрасывает из себя слова, чтобы только не допустить минуты тишины. Или когда наоборот – человек постоянно делает огромные паузы между словами длиной в полторы минуты, как будто бы постоянно задумывается над чем-то. Или когда человек говорит с тяжелым придыханием, слушая такого просто мучаешься, как будто бы он имел на себе огромную тяжесть за спиной. Некоторые имеют нарушения хода мысли и выражения их. А некоторые говорят, закрывая рукой лицо. Что так закрывает? Как будто бы боится, что кто-то взглянет внутрь его и поймет больше, чем то, что он говорит о себе? Или укрывает свой взгляд, отводя его куда угодно; или прищуривает глаза, что выглядит весьма не искренне. Такие проявления говорят о том, что человек не искренен, что он пытается что-то замаскировать, что он попросту боится, потому что мир (вокруг нас) слишком напряженный, слишком требовательный. Чрезмерное старание о возбуждение своей симпатии, тонкая лесть, торжественные клятвы в мелочных делах, слишком частое цитирование великих людей и мудрых формулировок, постоянные ссылки на какие-то авторитеты, или наконец, агрессивное отрицание чего-либо. Все это, как известно из жизни, братья и сестры, говорит о том, что такой человек живет во лжи, что он боится правды. Я не осуждаю такие позиции, я лишь показываю, что такой человек находится в большом стрессе. И все это, как мы знаем из жизни, может быть признаками того, что такой человек не способен принять, не принимает правду о себе, боится того, что Бог скажет о нем, боится того, что другие о нем скажут. Это весьма небезопасная история, называемая в просторечье что кто-то «темнит». И я подозреваю, что Бог много лучше осведомлен о признаках неискренности, чем я (описав их выше).
Но должны ли мы бояться Бога? Бояться того, что Он о нас думает, о всей той паршивой нищеты, которую мы скрываем в себе? Сегодняшний урок из Евангелия от Иоанна учит нас, что нет (бояться нечего). Или бояться того, что мы станем страдающими жертвами из-за скрывания правды (о себе)? Напомню, что Иисус никогда никого не наказал за то, что кто-нибудь рассказал о себе самую жуткую правду. Даже самую жуткую. Тогда как в множестве высказываний, притч и поведении мы видим проявления гнева (Иисуса) когда кто-нибудь отрицал правду (о себе), и наперекор реальности, представлялся с лучшей стороны, прикидываясь нравственно лучшим, чем другие, и чем являлся на самом деле. Повторю еще раз: не сатана, не грех, не смерть, но имитация – является препятствием к достижению спасения. Те другие вещи Иисус сможет преодолеть максимум в течении трех дней – в смерти Он находился три дня. Но (преодолеть чью-то) имитацию Ему не удастся даже в течении вечности – когда человек закроет истину о себе. Давайте вспомним прекрасный пример о темной стороне нашей жизни в притче о талантах. Все мы эту притчу хорошо знаем, и поэтому мне будет легко опереться на нее. Итак, было три слуги у какого-то господина, и каждый из них получил какое-то количество талантов. Я всегда поправляю достаточно неуклюжую интерпретацию этой притчи, что мол, данные таланты – это способности. Таланты эти не являются способностями, ибо там ясно написано: «дано им было в соответствии с их способностями». Тогда что это за таланты? Моральные, художественные, интеллектуальные? Нет, это – тяжести жизни. По-моему возможна и допустима такая интерпретация этой притчи: данные тяжести жизни – это грехи. То есть данные таланты — это грехи. Тогда представим себе, что какой-то человек в своей жизни «получил» пять тяжких грехов, и Бог говорит ему: а теперь посмотрим как ты справишься с этим всем. Например, грешил: жадностью, обжорством, злобой, трусостью, обманом. Есть пять грехов? Есть. Может еще был склонен в добавок — к оговору других. Но эта притча говорит о том, что как только человек получал эти пять талантов, когда это с ним случалось, он сразу шел в «банк», где все отдавал — все счета в ноль. Не имел долгов в финансовых органах. Ничего не оставлял себе, все отдавал. (То есть) он шел к «обменнику» исповедальни, и там «обменивал» «валюту» своих грехов на «заграничную валюту», на «валюту» не этой земли (на небесную) — на прощение. Другой человек может боролся лишь с двумя грехами – в своей жизни имел может проблемы, к примеру – с ленью и жадностью. Но и он сразу это отдавал в «банк», рассчитываясь с этим «финансовым органом» Царства Небесного, подсчитывал свои налоги и возвраты от них, и было хорошо. Он был во всем этом честным. Тяжело ему было ходить к этому окошку, где говорил о себе все. Но он ходил туда. Однако последний, третий (герой притчи) имел лишь один порок, один грех, а во всех других вещах он был нравственно чистым. Представьте себе, что кто-то соблюдает и целомудрие, и молится, и трудолюбив, и педантичен; у него даже ботинки всегда вычищены, всегда имеет приятный запах изо рта, и имеет добрый взгляд на всех. Все у него – супер. И всего лишь один-единственный какой-то глупый порок. Но такой, просто унизительный, один «талант», который — ни к чему. И что делает этот человек? Он не может в себе этого вынести. Он закапывает этот «талант», «отрезал» его от себя, скрыл его в темноту, во мрак. Он не хочет видеть этого в себе, не хочет этого знать. И как мы помним из притчи, господин возвращается, и рассчитывается с ними. Тот, кто был очень «талантливым» грешником, но честно отдававшим их, получил награду. За честность – честное золото: «войди в радость своего господина». Твоя жизнь была печальной, теперь будет радостной: ты печалился из-за грехов, но постоянно отдавал их, то теперь будешь радоваться. Второму человеку – то же самое. Но третий пришел и говорит: «возьми то, что ты мне дал; это я из-за тебя грешил в этой жизни; я не соглашался с этим грехом; это ты меня, Господи Боже — склонял к этим поступкам, это Твоя вина, и если бы не Ты, то я бы не грешил.» И отдал ему только теперь то, в чем не признавался и не отдавал Ему всю свою жизнь. Один закопанный грех. В котором он никогда не признался в своей высокомерной злобе на самого себя, потому что не переносил себя как человека, обладающего каким-то глупым пороком. Может даже не какой-то великий грех, но всего лишь какой-то смешной порок. Отрицал его существование в себе. И какой услышал приговор? В ситуации, когда ты во всем хорош: и священник тебя хвалит, и в газетах может о тебе пишут, люди тебя любят. Но например, ты имеешь склонность подлизываться. Никто бы не хотел бы быть таким человеком. Когда хватаешь себя за руку в том, что пробуешь подлизаться к кому-нибудь, начинаешь ощущать отвращение к себе, пробуя отрицать этот противный порок. Но признаться в этом? Это единственно освободило бы тебя. Отрицать это – означает навсегда остаться подлизой. И какой приговор он услышал? В Евангелии от Матфея 25, 30 читаем: «а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю (в темноте пришел к Иисусу Никодим): там будет плач и скрежет зубов». Если ты в течении 60 или 70 лет скрывал этот единственный грех, то укоренился в этом состоянии и в отношении себя, и в отношении к Богу и миру, что после смерти это уже невозможно будет изменить, сделать реконструкцию. Поскольку эту земную жизнь мы имеем для того, чтобы создать в себе определенное отношение к Богу, к людям и к себе самому. И если мы укоренимся в каких-то ложных подходах, то пребудем в них всю вечность. Если здесь, на земле мы, к примеру, были подлизами, то всю вечность будем подлизами. Какая гадость! Как выдержать всю вечность, будучи льстецом? Тогда только к аду пригоден такой человек. Правда? И ведь и мы обладаем в себе этими темными сторонами, о котором Иисус говорил Никодиму. Кто на земле укрывает истину о себе, тот всю вечность может провести в мраке, потому что после смерти ему уже не удастся быть человеком более светлым. Подобная участь уже в другой притче встречает того, кто ни одним словом не отозвался царю. Такая деталь, тонкость – не откликнуться кому-то, и этим можно решить всю свою вечность. Идет пир, царь зовет приглашенных, не приходят. Зовет второй раз. Приказывает слугам – почти что силой – привести людей в свой зал для пира. Те их собирают – злых и добрых – с перекрестков, не глядя на то, кто лучше, кто хуже; фарисеев и сборщиков податей, всех заводят на этот пир. Пир начался, подобно св. Мессе. Царь расхаживает по залу. Может Он и теперь здесь у нас проходит между скамьями. И присматривается на участников. Но где-то там, может в начале, а может – в конце, сидит какой-то печальный человек, обиженный на всё, не такой как все. Царь увидел человека, не одетого в одеяния для пира. И говорит ему с любовью: «друг, как ты вошел сюда без одеяния?» Такая деталь может решить о всей вечности для этого человека? Но он онемел. Тогда царь сказал слугам: «свяжите его руки и ноги и бросьте его вовне, в темноту (к Иисусу Никодим пришел в темноте), где плачь и скрежет зубов; ибо много званных, но мало призванных». Онемевший не хотел сказать царю почему он не был одет в одеяние для пира! Чушь какая-то! Но даже в этой малой вещи тот человек был скрытым. Не скрывал какую-то великую государственную тайну, не выдал армии. Он попросту не хотел сказать о малой вещи. Не хотел признаться, а захотел скрыть правду молчанием о том, почему он не так одет. Конечно, молчание – свято. Но бывают такие виды молчания, которые много хуже, чем ложь. Слишком многие умалчивают истину, истину, которая является их скрытыми мыслями; спрятанными поступками своего прошлого. Ну и чем закончил этот немой и скрытый гость, когда он не захотел рассказать о такой мелочи даже своему царю? Во тьме внешней. Разве не о ней говорил Иисус Никодиму? Нужно даже в ночной тьме говорить Богу темную как ночь правду Богу, который есть Светом. Прогуливаясь по пиршескому залу, который олицетворяет Израиль, Иисус в течении тех нескольких лет, встречал и злых и добрых людей. Римский сотник – офицер оккупационных войск, для нас понятнее, если скажу, что это офицер войск СС, или может комиссар НКВД. Наверное нелегко найти у такого человека что-либо доброго. Но когда он встретил Иисуса, Иисус увидел в нем такую веру, которой он доверился так, что слово Иисуса сильнее, чем приказ командующего. Сотник признался, что приказав кому-нибудь «иди», тот идет; кому-то скажет: «приди», и тот приходит; слуге говорит: «сделай то и то», и он делает. Управляет всеми. И тут говорит (Иисусу): «мой слуга парализован, прийди и исцели его». И что случилось? До этого в жизни сотника было так, что что бы он не приказал, то происходило. А тут – бабах! — говорит сделать, а тот не может. Хочет сделать, не получается. Хочет достичь цели – не выходит. Это именно то, что временами ты переживаешь: когда все так хорошо идет, а тут – бац! — приказываешь, а не выходит. Жизнь окончена. Ты привык(ла), что все получалось, а теперь – не получается. И сотник говорит Иисусу: «Господи, я тут всегда говорил о своих успехах, когда что-то сказал – и так получалось; и когда себе сказал что-либо, то мог этого достичь. И все приходило мне легко». Но способны ли мы признаться в том, что мы слабы, неумелы, неспособны и безнадежны, больны: эмоционально, нервно, волитивно; больны в своей совести, полны обмана – как этот парализованный слуга (сотника)? Сотник сказал об этом. Я говорю об этом глубже, не только о каком-то там больном слуге, но о том, что у того сотника, у которого все получалось согласно его приказам, вдруг способен сказать Иисусу, что у него что-то не получается: что в нем что-то есть больное, какой-то паралич. Это требовало от него отваги. И Иисус говорит этому отважному сотнику, может быть страшному воину: «сыны Царства будут выброшены вовне, в темноту (а Никодим пришел в темноте), там будет плачь и скрежет зубов», а сотнику Иисус сказал: «а ты иди, и да будет согласно твоему желанию, ибо ты уверовал». И в этот момент слуга получил исцеление. Потому что сотник сумел это выявить. Иисус говорит, что люди возлюбили темноту. А любить темноту, это значит любить умерщвлять нашего Господа, который есть Жизнью, Истиной, Светом и шансом. И если ты умерщвляешь истину о себе самом, то умерщвляешь Того, Кто говорил о себе: «Я есть Истина». А кто так говорил о себе? Иисус. Когда ты умерщвляешь истину, то умерщвляешь жизнь. Потому что Тот, Кто сказал о себе: «Я есть Истина», сказал о Себе «Я есть Жизнь». Когда ты умерщвляешь истину и жизнь? Когда не позволяешь, чтобы что-то было выЯснено. Потому что Тот, Кто сказал о Себе: «Я есть Истина и Жизнь», сказал о Себе: «Я есть Свет». В Библии написано: «С этого часа, с шестого часа мрак темнота охватила всю землю до девятого часа». Около девятого часа Иисус воскликнул громким голосом «Эли, эли, лама саматхами». Что означает: «Боже мой, Боже мой, почему Ты меня оставил?» Слыша это некоторые из стоявших там сказали: «Илию призывает». Даже тогда, на Кресте плохо Его понимали. Но три часа темноты – это смерть. Ибо на Него смотрели ошибочно, ибо Его плохо понимали, ибо не хотели допустить к себе истину. Ко всем твоим тайнам, которые ты скрыл от Бога, имеет доступ князь темноты – сатана. И в любой момент может сделать из них пользу для себя – шантажируя тебя страхом, и гоня тебя в несчастья. Все те правды, в которых ты признаешься перед Иисусом в Таинстве Исповеди, которые ты выявишь, поставив на свет, сдав их в «банк», в «банк Его прощения», — князь темноты уже не будет иметь доступа. Потому что для князя темноты всматривание в свет является ослепляющим. Ибо он всю вечность проводит в темноте, и для него солнце, свет, ясность и правда – это вещи, парализующие его «зрение», если он вообще имеет глаза. Когда ты отдаешь грехи Тому, кто есть Свет, тогда их сатана не видит. Это – фундаментальная вещь прощения в Таинстве исповеди. Когда ты помещаешь все, что совершил (плохого), наихудшее – в такую сферу, в такое пространство, в котором дьявол их не видит. И он глупеет – только что видел (твой) грех как яйцо, разбитое на сковороде, а тут – раз – и его нету. Исчезло. Потому что он не видит в свете. Как говорит Ап. Иоанн: «А свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин 1,5). Братья и сестры, наибольшей темнотой является ненависть. И не зря говорят что кто-то «ослеплен ненавистью». Бывает и так, что кто-то ослеплен любовью. Но истинная любовь открывает глаза, а не закрывает их. Поэтому если кто-то ослеплен любовью, то в один момент его любовь может стать ненавистью. Поэтому это – не любовь, а зависимость. Это не любовь – а очарование, льстивое обожание творения. Это – не любовь к ближнему. Мы очень хорошо знаем из жизни, что часто такая (эмоциональная) «токсическая» любовь в одно мгновение превращается из обожания в ненависть. Поэтому любовь, которая ослепляет является в своей сути – ненавистью. Св. Иоанн Евангелист говорит в своем первом Послании: «Кто говорит, что он (живет) в свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме. Кто любит брата своего, тот пребывает в свете, и нет в нем соблазна. А кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает, куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза». Да, ненависть ослепляет, фальшивая любовь тоже ослепляет – до такой степени, что можно распять Сына Божьего. Иуда Искариот – думаю, что он в определенный момент, в начале был очарован Иисусом, он должен был обожать Его. Может быть обожал Иисуса больше, чем кто-либо из Апостолов. (Но потом все поменялось). Почему? Потому что Иуда ощутил себя обойденным, когда Иисус выбрал Петра, Иакова и Иоанна, чтобы взять их с собой на гору Фавор, а не взял его. Когда Иисус разговаривал с Филиппом или с кем-либо другим, а не с ним, с Иудой. Он ожидал большего – внимания и любви от Иисуса к себе. Почему? Потому что имел больные ожидания. Он впал в зависть. Из зависти – в ненависть. Там, где есть больная любовь – происходят страшные вещи. Ибо больная любовь является ненавистью. И Христос был повешен на Кресте из-за ненависти Иуды. Откуда берется это мрачное чувство – ненависть? Мрачное чувство по отношению к кому-либо, ненависть вытекает из укрываемой ненависти к самому себе. А точнее – из утаивания, из темноты ненависти, которую человек не может вынести, из отсутствия любви к самому себе. В таком случае, откуда берется столь тяжкая, непереносимая ненависть к самому себе? Из недостатка пережитого прощения, то есть – из недостатка пережитого милосердия, полного любви. А Бог кому-либо отказывает в прощении и любви? Разве Тот, кто на Кресте взывал к Отцу за тех, кто Его распяли: «Отче, прости им, ибо не знают что делают!» — мог отказать кому бы то ни было прощения, кто бы только о нем Его попросил? Он никому не отказывает в этом. Но часть людей сами себе отказывают в прощении от Бога, прощения и переживания Его любви, которая прощает. Почему? Потому что получить прощение может лишь тот, кто признался в своей вине и сокрушении признался, что сделал зло. То есть лишил себя славы, показав, что является вероломным, к примеру Иудой (Искариотом). Который, кстати никогда не признался в том, что воровал деньги из мошны. Ведь это было глупостью – украсть 3 или 4 серебряника, но именно тут – с малых вещей – началась большая трагедия. Ведь это глупо не сказать, почему я не имею такой одежды (на пиру), но потом быть немым целую вечность. Это была маленькая проблемка – закопать один талант – серебряник или даже меньше, но это рождает проблему на целую вечность. Открыть даже эти малые грехи.. Скажу вам, что людям труднее всего признаться в малых вещах, а не в больших. Отдать все, осветить все, выяснить все. На это способны лишь смиренные сердца, которые знают, что много тяжелее носить в себе непрощенный грех или грешок, и избежать стыда, чем исповедать его, перенося стыд. Итак, мы пришли к корню (проблемы): стыд – это то чувство, которое решает о том, что человек ненавидит себя, или переживая милосердие, человек полюбит себя, благодаря чему не придет к ненависти к кому бы то ни было. На древнееврейском языке «стыд» — это «боош», в египетском – тот же самый корень формирует слово «ненависть». Даже само слово «неНависть» содержит в себе слово «невидеть». А откуда берется это не видение – из нежелания смотреть на кого-то. Но вначале надо иметь в себе нежелание видеть себя. Чтобы не хотеть смотреть на кого-либо, нужно вначале не хотеть видеть в себе правды. И если я не переношу правды о себе, ее не вижу, и сам себя ненавижу, тогда буду не способен даже краткую минуту смотреть в глаза Иисуса. А глядя в глаза других людей, буду отводить взгляд или может — щурить глаза, или опускать голову, или буду прикидываться, что кого-то не замечаю. Иисус в Евангелии от Матфея говорил: «как же тесны врата, и узка дорога, ведущая (в жизнь вечную), и мало таких, кто ее находят». Кто является этими «тесными вратами»? Стыд – это тесные врата. Люди так боятся этого чувства, что соглашаются не признаться в собственных проступках, чем отказаться от гордости и пережить стыд, исповедуя свои грехи, «протискиваясь» к спасению. Принять стыд – это уже позволить себя осветить. Но горделиво отбросить стыд – это уже темный мрак, онемевший, лишенный всякого таланта и вечный. Не дай, Господи, чтобы с нами такое случилось. Братья и сестры, пусть же сегодняшнее Евангелие поставит нас в ситуации Никодима, но чтобы наши вопросы к Господу, и Его ответы насчет нас – были действительно выясненными, незатемненные. Чтобы наши отношения с Богом не была отягощена страхом, но уверенностью в том, что Господь любит нас и во всем нас прощает. Аминь.