(Отрывки из книги: Ф.Минирт и соавт., «Выбираем любовь. Как победить созависимость»)
[Созависимость — это явление, когда ребенок, не получая истинной любви (не ее суррогатов!) от мамы и папы (или их заместителей), оказывается с НЕнаполненными «сосудами любви» от них в своем сердце. Плюс — с целым букетом родительских психологических болячек: ОТРИЦАНИЯ проблем своей семьи; неосознанного и оч.упрямого желания воспроизводить эти проблемы уже в своей взрослой жизни, с наивной уверенностью, что «теперь-то у меня будет НЕ так как у родителей!» — но увы, как раз именно так, как у них; упрямую жажду спасать кого бы то ни было; жажду романтической любви с первого взгляда и до гроба; и т.п.]
Созависимость обладает своего рода «поисковой системой». Человек с 80 баллами созависимости по нашей шкале безошибочно найдет себе партнера, созависимость которого также будет высокой (скажем, между 70 и 90). Представьте себе, к примеру, что в огромном танцевальном зале находятся двести человек; у одной из присутствующих девушек балл созависимости равен 85, а у всех остальных он около 20. Если в зал войдет молодой человек с 80-балльной созависимостью, он в конце концов обязательно отыщет единственную созависимую девушку в толпе. Так происходит всегда.
Наш опыт показывает, что чем менее наполнен «сосуд любви», тем больше этот человек склонен к идеализированным романтическим отношениям. Другими словами, чем больше пустота внутри меня, тем больше я буду искать романтическую любовь, похожую на голливудский фильм: «Однажды придет волшебный день, когда я войду в комнату, полную людей, и увижу Его (Ее)… Он поможет мне стать самой собой. Наша любовь будет вечной». Когда Генри наконец встречает Генриетту, в небе будто вспыхивают огни, их охватывает блаженство. Преувеличенная острота их чувств отражает пустоту их «сосудов любви». Если бы «сосуд любви» Генри был полным, он не ощущал бы такую непреодолимую потребность раствориться в Генриетте («сосуд любви» которой был бы тогда, наверное, тоже полным). Конечно, он бы сохранил теплые романтические чувства к ней, но они бы контролировались разумом, логикой, моралью и, если влюбленные — христиане, Божьей волей. Но «сосуд» Генри, как мы знаем, почти пустой. Исходя из его неудовлетворенных эмоциональных потребностей можно сказать, что Генри — «половинка» личности. Когда он соединяется с Генриеттой, где-то в глубинах его подсознания гнездится мысль: «Я — неполная личность, и ты тоже. Если мы соединимся, то станем цельной личностью: я дополню тебя, а ты — меня». [Но увы, тут работает другая «арифметика»: 0,5 х 0,5 = 0,25! А не 0,5+0,5=1 ]
Но главное впереди. Наши влюбленные тщательно скрывали друг от друга пустоту своих «сосудов любви». Каждый надеялся, что его будут любить, как любят маленького ребенка, ведь внутри он (и она) и был маленьким потерянным ребенком; каждый надеялся, что у другого хватит любви, чтобы заполнить его пустой гулкий «сосуд». Такое нельзя долго скрывать от мужа или жены; каждый из них быстро понимает, насколько пуст «сосуд» другого. Когда это заблуждение раскрыто, становится ясно, что эмоциональные потребности супругов никогда не будут удовлетворены, и брак быстро распадается в буре разочарования, горечи и гнева.
Нам бывает очень трудно консультировать пары, которые испытывают такое интенсивное, магнетическое, созависимое притяжение друг к другу. Их чувства необыкновенно сильны. Пара уверена, что это любовь, и не понимает, что плохого в таком всепоглощающем, почти благоговейном отношении друг к другу. Разве это не та любовь, о которой слагаются песни и пишутся стихи? Подумайте только об огромном числе кинофильмов, телевизионных сериалов и эстрадных песен, в которых подобные отношения восхваляются и идеализируются: «Весь мир влюбленного заключен в его любимой»; «Исчезновение этого острого сильного чувства означает конец любви»; «Любовь внезапно поражает вас, как стрела Амура; если не так, то это не любовь»; «Главное в любви — физическая привлекательность»; «Настоящая любовь всесильна и неуправляема». Человеку, который погружен в подобные отношения, они кажутся настоящей любовью, потому что именно так ее изображают СМИ , да и все окружающие. Он не понимает, что фильмы и книги не уделяют внимания более глубокому, но менее романтическому чувству [точнее — особому виду взаимоотношений — «истинной любви»] потому, что оно гораздо менее живописно. При истинной любви не бывает сильных ссор и постоянных конфликтов, как при созависимых отношениях. Стереотипные представления о любви проще и легче изобразить, чем глубокие, сложные взаимоотношения, особенно в нашей культуре «моментального удовлетворения».
Сколько бы ни говорили созависимые, что хотят исцелиться и прекратить свои страдания, глубоко в душе они цепляются за них. Сама их сущность противится любым переменам. Не компенсировав несчастья своего детства, они не будут двигаться вперед. Глубоко в душе они стремятся повторять и повторять свое прошлое, пока оно не станет таким, как надо. Вы в той же ситуации. Начиная работу над собой, которая принесет вам душевный мир, вы должны услышать этот вкрадчивый и лукавый голос внутри себя, с которым вам придется постоянно бороться. Есть ли на свете чистая, бескорыстная любовь? Конечно, есть, но она не похожа на жалкую версию этого чувства, которую предлагает созависимость. Давайте посмотрим на различия между настоящей и ложной любовью.В несчетном множестве эстрадных песен воспевается любовь — настоящая, сильная, романтическая любовь. Если бы был принят закон против рекламы созависимости, поп-музыку запретили бы, а альбомы поп-исполнителей сдали в архив. Запретили бы многие фильмы и книги — как художественные, так и документальные. Чем отличаются созависимые отношения и их противоположность — взаимозависимые отношения? Где проходит граница между нормой и одержимостью? Мы приведем вам десять различий, которые помогут оценить сильные и слабые стороны отношений на примере взаимоотношений группы или пары.
——
Чем отличаются созависимые отношения и их противоположность — взаимозависимые отношения? Где проходит граница между нормой и одержимостью? (…) Между созависимым состоянием и здоровыми взаимоотношениями существует плавный переход. (…) В этих отношениях присутствует аспект, который можно назвать «одержимостью» или «безрассудностью», — такие отношения кажутся вынужденными. Партнеры как бы связаны между собой невидимой веревкой: малейшее движение одного вызывает реакцию другого, их положения жестко фиксированы, каждое слово контролируется с учетом предполагаемой реакции партнера: «Не говори об этом, ты ее расстроишь», «Не признавайся, что тебе плохо, — он посмеется над тобой», «Если я признаюсь в своих чувствах, все подумают, что моя личная жизнь не сложилась», «Я не могу действовать, потому что боюсь его реакции». Нормальные взаимозависимые отношения разительно отличаются от такой картины. В них присутствует желание, но нет непреодолимой потребности. В них любовь — будь то чувство к супругу, ребенку или другу — это всегда выбор. (…) Каждый из партнеров развивается и растет без ущерба для их союза. «Я буду действовать так, как требуют наши интересы, а если его реакция будет неправильной, мы это обсудим». Вместо «Я не могу жить без тебя, любовь моя» партнеры говорят: «Конечно, я мог (могла) бы жить без тебя, но я выбираю жизнь с тобой, потому что люблю тебя». Свобода выбора обогащает и украшает отношения. Каждый (созависимый) партнер все сильнее опирается на идентичность другого; каждый предупреждает или копирует его желания и предпочтения. Каждый притворяется, что их отношения идеальны (хотя это не так), потому что «истинная любовь должна выглядеть идеальной». И потом, кому нужен партнер, далекий от идеала? Человека с нечеткой самоидентичностью может устроить только идеал. Возникающее напряжение, разочарование и гнев быстро подавляются. Одержимость созависимых отношений делает их неестественно интенсивными, более важными, чем они есть, всепоглощающими и непреодолимыми. (…) Если один из партнеров начнет задыхаться от столь тесной близости и сделает шаг назад, самоидентичность второго подвергнется угрозе. Слишком большая часть его личности зависит от другого человека; если он отходит и дистанцируется, эта часть как бы уходит вместе с ним. (…) Личности в созависимом союзе напоминают сиамских близнецов — хирургу приходится решать трудную задачу: если их разделить, один или оба могут погибнуть, но и вместе они, скорее всего, не выживут. При эмоциональной созависимости партнеры чувствуют, что они не выдержат отделения друг от друга, но их союз также разрушителен.
Верующий христианин обладает особенной возможностью «дотянуться до звезд», потому что Бог ценит уникальность каждого из нас. По многим причинам — например, потому, что Господь узнал все о каждом из нас еще до нашего рождения, — Он Сам утверждает самоидентичность христианина. Кроме того, христианин может получить необходимую ему поддержку от Бога и Иисуса Христа; более того, его поощряют в этом. Высшая Личность Господа дает ему неисчерпаемые ресурсы. Идентичность, цельность и ценность личности христианина живут внутри него и не зависят от его отношений с другими людьми. Когда христианин (христианка) вступает в близкие отношения с женой (мужем), близким другом или родственником, оба дают и берут, но не по необходимости. Когда смерть или расставание прерывают отношения, жизнь продолжается. Прекращение близких отношений вызывает горе, страдания и боль — но не потерю себя. (…) Хотя оба созависимых партнера уверяют друг друга, что их союз — это их жизнь и они не мыслят ее друг без друга, их отношения высасывают энергию и истощают силы. Оба черпают из почти пустых «сосудов любви». Они тратят массу энергии, подавляя гнев либо выражая его другими путями — ведь гнев обязательно присутствует в их отношениях. Даже только одно отрицание требует очень много энергии. Мы уж не говорим о крайне истощающих эмоционально стрессе и тревоге, о вызванных подъемами и спадами созависимых отношений замешательстве, ужасе, пренебрежении, спорах, возможных финансовых трудностях или проблемах с детьми. (…) Отношения созависимых меняются так радикально, что во время ссор их линии очень далеко расходятся, а потом, во время примирений, сходятся обратно и пересекаются. Их личности сливаются и теряются друг в друге, что чревато неприязнью и даже насилием. Время вдвоем — счастливое время — становится несчастьем. (…) Истинная близость предполагает спокойное доверие. К сожалению, приходится признать, что даже хорошие взаимоотношения не свободны от сомнений (…) но созависимые, как ястребы, следят друг за другом (ревность), стремясь обнаружить малейшие проявления «нелюбви». Доверяющий партнер не глух и не слеп, но он сначала верит и только потом подозревает. Доверяющий партнер спокойно принимает тот факт, что его супруг (или супруга) контактирует со множеством разных людей, среди которых попадаются весьма привлекательные личности. Доверительные отношения можно описать как спокойные, лишенные напряженности. (…) «Я полностью завишу от твоего настроения. Если тебе хорошо, я счастлив тоже; если тебе плохо, я горюю. Твое несчастье — мое несчастье. Любая твоя проблема, реальная или выдуманная, приводит меня в уныние». Настроения такого человека колеблются, поэтому мы называем его состояние «синдромом курса акций». Некоторые наши пациенты настолько зависят от жизни и настроения окружающих, что, когда кто-то из их окружения недоволен, они становятся несчастными. Неразрешенные проблемы детства, особенно связанные с насилием и отсутствием заботы, обрекают повзрослевшего ребенка на попытки воссоздать и пережить вновь события детства. Эта навязчивая потребность уничтожает свободу выбора. Потребность усиливается отрицанием — если человек отрицает проблему, он отрицает и возможность ее прорабатывайия. Созависимые люди бессознательно воспроизводят свое прошлое в бесплодных попытках избавиться от того, что они отрицают на уровне сознания.У христиан положение намного хуже — у них подавляется способность слушать голос Бога и следовать за ним. Вместо Бога их движущей силой становится навязчивость.
Здоровые взаимозависимые отношения предполагают открытость человека для будущего. Прошлое осталось позади; динамичные и живые отношения свободны для роста. Через год после медового месяца брак стал еще лучше. Через десять лет он изменился и развился. Дружба укрепилась; родственные отношения превратились в более зрелые.
В дисфункциональной семье царит контроль или его полное отсутствие. В одних семьях климат сверхконтроля поддерживается перфекционистскими, критическими, негибкими и авторитарными родителями; в других химически зависимый родитель привел семью в хаос, где никто ничего не контролирует, потому что неизвестно, чего ждать дальше. Услышав это описание, многие из наших клиентов восклицают: «Да у меня в семье и то и другое сразу!». Очень часто, когда один родитель оказывается нестабильным и бесконтрольным, второй становится полной его противоположностью.
Если в родительской семье были проблемы с контролем, выросший в ней ребенок становится взрослым с непреодолимой потребностью контролировать. Эта потребность обязательно находит выход. Иногда контроль становится единственной проблемой в семье, нормальной и заботливой во всех других отношениях. Наши пациенты часто описывают свои отношения с близкими таким образом: «Мы ссоримся с того дня, как познакомились, и я понятия не имею, кто из нас выиграл, а кто проиграл». Многие факторы подпитывают цикл зависимости/созависимости, и контроль — важнейший из них. Зависимый стремится контролировать свое настроение при помощи химических веществ; человек с неконтролируемыми вспышками гнева пытается таким образом установить абсолютный контроль над окружающими. Девушка, страдающая анорексией, часто имеет контролирующих родителей (или одного из них). Они не дают ей быть собой или жить нормальной жизнью подростка, зато она может перестать есть, и тогда никто не в состоянии контролировать ее питание.
Готовность уступить — не отсутствие «силы характера», а признак здоровых взаимоотношений. Человек с низким «баллом созависимости» использует контроль, но не нуждается в нем. Готовность уступить проявляется в любых взаимоотношениях. На работе, когда руководитель щедро раздает всем сотрудникам перспективные задания, не стараясь урвать кусок отовсюду и принять на себя всю полноту ответственности. Дома, когда мать учит детей готовить, не боясь, что они насорят или приготовят что-то несъедобное, либо дедушка оставляет машину недомытой, потому что его шестилетняя внучка помогала ему, как умела. В браке муж обычно является более сильным физически. Он может использовать силу, чтобы заставить жену и детей уступить ему. Может, но не хочет. Жена, со своей стороны, способна отказать мужу в его супружеских правах, чтобы заставить его сделать то, что ей нужно, или поругаться с ним и хлопнуть дверью спальни. Но она не делает этого. В христианской религии лучшим образцом готовности уступить был Иисус, Который много раз демонстрировал Свою власть над силами природы и человеком. Ему повиновались демоны, болезни и бури. Десять тысяч ангелов пришли бы спасти Его, когда Он в муках умирал на кресте. Но Всемогущий Иисус подчинился воле Божьей, чтобы исполнить Его цель.
Шаг назад, сделанный, чтобы не задохнуться, созависимый воспринимает, как решение покинуть его. Любое пространство между партнерами он классифицирует как отвержение или прекращение отношений. В мозгу созависимого как будто кто-то шепчет: «Если тебя покинут, все будет кончено — ты умрешь». (…) Хотя женщины чаще выражают подобные чувства («Я так боюсь его потерять»), мужчины подвержены им точно так же. (…) К сожалению, (многие супруги, приходящие на консультацию в клинику) оставались созависимыми. Они должны были задать себе вопрос: «Что сделать, чтобы наш брак смог нормально функционировать?». Вместо этого они старались вовлечь психотерапевта в свой драматичный «танец», чтобы он подправил их существующие отношения и сделал их переносимыми. Их невысказанной просьбой было: «Что бы вы ни делали, не заставляйте нас взглянуть в лицо нашим проблемам». Они не желали перестроить свой брак, потому что тогда им пришлось бы перенести изменения и боль. Они хотели, чтобы психотерапевт дал им волшебное лекарство, которое стабилизировало бы их теперешние нестабильные отношения.(…) Полная противоположность страху быть покинутым — вера. Самая надежная вера — вера в Бога. Он один верен, когда обещает: «Не покину вас и не оставлю вас». Только Он — наша вечная и надежная опора. Но все же мы должны доверять и людям. Однако как это можно сделать? Родители и супруг находятся на первом, главном уровне доверия. Следующий уровень включает менее близких родственников и друзей. Чтобы быть стабильными, эти уровни доверия должны опираться на самый надежный фундамент — веру в Бога. — «Доверие? — восклицают пациенты нашей клиники. — Да вы понимаете, что сделал со мной муж (или отец, или мать, или другой значимый человек)! Как я могу доверять ему после этого?» — «Косвенным образом да, — отвечаем мы. Верите ли вы в Бога? Отдохните в своей вере. Начните с перестройки отношений с менее близкими людьми. Постарайтесь понять, что вы способны доверять другим. Посещайте группу поддержки. Со временем все это поможет вам построить доверительные отношения с главным человеком вашей жизни». К сожалению, созависимый, для которого весь мир начинается и кончается единственным человеком, не слушает нас. — «Вы не понимаете. Я должен знать, как мне верить именно этому человеку!» Доверие, как хорошую репутацию, легко разрушить, но нелегко создать. Построение доверия в десять раз труднее для человека, который отягощен проблемами созависимости. Эти проблемы процветают во многих браках. Неважно, состоите вы сейчас в браке или нет, вы должны знать, откуда берутся эти проблемы и как с ними нужно бороться. (…)
(Ранее) мы заметили, что противоположность зависимости и созависимости — не независимость, а взаимозависимость. (…)
Представим себе отношения между двумя людьми в виде колеса. На вершине колеса находится счастливый брак, в котором супруги связаны здоровыми, взаимозависимыми отношениями. Они стоят рядом, но между ними достаточно места для Бога, личностного роста и благотворных изменений. Весы, измеряющие зависимость и независимость, находятся в равновесии. Двигаясь по кругу по часовой стрелке, мы смещаем чаши весов в сторону независимости. Чем дальше мы продвигаемся, тем более независимыми становятся установки супругов. Движение против часовой стрелки означает движение в сторону большей зависимости. И то и другое плохо для брака. В некоторых кругах общества (такое) движение (…) против часовой стрелки, считается нормальным и здоровым для христианского брака. Посмотрим, к чему оно приводит. Первая остановка на этой дороге называется «зависимые отношения», когда один из супругов начинает излишне зависеть от другого. Такая зависимость может быть вызвана случайной или безобидной причиной — например, один из супругов серьезно заболевает или становится инвалидом. Иногда зависимость возникает из-за лени или соображений удобства. (…) Если в семье наблюдается химическая зависимость, супруги практически всегда соскальзывают влево, потому что химически зависимый партнер начинает вдобавок излишне зависеть от жены (мужа). (…) А если зависимость развивается, и пара продолжает скатываться по колесу против часовой стрелки? Зависимый супруг все сильнее опирается на партнера. Второй супруг, считающийся «более сильным», подсознательно также пытается прислониться к своей половине. Каждый ищет в другом подпорку. Подпирая друг друга, они образовали А-образную фигуру — это и есть созависимость. Оба находятся в опасности, так как утратили равновесие.
По мере движения по часовой стрелке отстранение супругов растет, превращаясь в антагонизм и отчуждение. Вместо того чтобы добавлять в брак богатство ощущений и новые краски, различия между супругами начинают отделять их друг от друга. Обычно большая часть различий присутствует в браке с самого начала. Однако когда независимости придается первостепенное значение, эти различия становятся предлогами, отговорками, а порой и оружием для нападок друг на друга. Наши пациенты, которым мы рассказываем о «колесе отношений», на этом месте обычно кивают: «Да, точно. У нас с женой именно так». Однако их приводит в изумление то, что происходит на нижней точке круга, которая дальше всего отстоит от здорового равновесия. И нездоровая зависимость, и нездоровая независимость в своем крайнем выражении становятся тяжелой формой созависимости — «злокачественной» созависимостью. Наши бедные супруги, совсем отдалившись друг от друга, ведут во многом противоположный образ жизни, и все же они тесно связаны. Линии их жизни становятся переплетенными, извивающимися, хотя нигде не соприкасаются. Их отношения превращаются в антагонизм, они чувствуют, что попали в ловушку, и их охватывает сильный гнев. (…) одновременный спуск по обеим сторонам колеса очень характерен для супружеских пар, в которых один или оба супруга страдают от химической зависимости или навязчивого поведения. Не все пары достигают нижней точки колеса. Если они в основном двигаются по часовой стрелке, они в конце концов покинут «колесо отношений» и уйдут каждый в свой мир, а их брак распадется. Но они могут задержаться где-нибудь в середине колеса и будут жить в постоянных страданиях и ожидании конца жизни. Какой трагический исход!
«Колесо отношений» описывает не только супружеские отношения. С его помощью можно проанализировать отношения между родителем и ребенком, друзьями и даже сослуживцами, прихожанами одной церкви, сокурсниками или одноклассниками. Особенно хорошие результаты приносит такой анализ, когда пара находится еще в точке А или Б на «колесе отношений», то есть в начале своего движения вниз. Такую ситуацию можно исправить без особого труда. А как насчет вас? Если вы выявили у себя выраженные симптомы созависимости, простое «латание дыр» вам не поможет. Если главы 3 и 4 задели в вас струны, о которых вы и не подозревали, обращение к поверхностным симптомам — худшее, что вы можете сделать. Первый шаг к исцелению — понимание проблемы. Как говорит доктор Минирт, нельзя начать охоту, пока не взойдет солнце. Понимание механизма ваших взаимоотношений и реальности навязчивых идей и зависимостей принесет вам неизмеримую пользу при решении ваших проблем.
Наша личная жизнь, в сущности, представляет собой сложную паутину межличностных отношений. Созависимость резко нарушает рисунок этой паутины, создавая роли, которые мы не должны играть, и искажая роли, чрезвычайно важные для нас. Почти как драматург или писатель, созависимый искусно строит отношения, не имеющие ничего общего с действительностью. В темных закоулках своей души он заменяет одну роль на другую, незаметно превращая руководителя (как у Шона) или супруга (как у Джорданов) в отца, а доктора или пастора — в родителя. Подумайте о множестве замысловато переплетенных явных ролей, которые мы играем: родитель/ребенок (причем эти роли могут играться одновременно по отношению к разным людям), муж/жена, начальник/подчиненный, учитель/ученик, тренер/спортсмен, врач/пациент, священник/прихожанин, сестра/сестра, сестра/брат, брат/брат и другие. В этом списке мы не учитывали порядок рождения: старший/младший, например, старшая сестра/младший брат и так далее во всех сочетаниях. Человек, выросший в дисфункциональной семье, «сосуд любви» которого почти пуст, подсознательно перебирает эти роли, пытаясь воспроизвести с доступными ему людьми ситуацию родительской семьи, повторив ту же проблему и ту же боль. Но в этот раз проблема будет решена, боль утихнет, а ситуация изменится! Между прочим, чужие роли очень часто навязываются священнику (а также женщине-консультанту). Священник облечен властью как представитель Бога (что для некоторых людей равноценно роли Самого Бога), и это делает его мишенью устремлений созависимых, пытающихся превратить его в плохого или хорошего родителя, мужа и так далее. Священники нередко приходят к нам в клинику и рассказывают поразительные истории. Пастор может найти в своем офисе прихожанку или прихожанина, ожидающих, что он заменит им супруга (иногда даже в сексуальном смысле) или родителя, в которых нуждается этот человек. Неотложные потребности прихожанина предъявляют к пастору немыслимые требования, которые истощают и выматывают его. Если священник не сумел твердо установить свои личностные границы (которые мы схематически изображаем в виде сплошного круга), он с полным на то основанием почувствует, что тонет. (…) так называемые помогающие профессии привлекают людей, имеющих нерешенные личные проблемы. Несмотря на то что пастор, возможно, выбрал свое служение, действительно повинуясь Божьей воле, он может страдать от эмоциональных проблем, связанных с его собственной созависимостью: желанием помочь, исправить ситуацию, быть всем для всех. Если такой созависимый священник встретит созависи-мого прихожанина или прихожанку с неудовлетворенными эмоциональными потребностями, неприятности не заставят себя долго ждать. (…)
Так называемые помогающие профессии (медицина, религиозное воспитание, психологическое консультирование, социальная работа) привлекают два типа людей: тех, кого к такой работе призывает Бог и голос совести, и тех, кто выбирает ее благодаря своей созависимости. Причины возможного «сгорания» на работе членов первой группы перечислены в упомянутом выше опроснике: слишком плотный график, низкая оплата, недостаточная компенсация душевных затрат. Если устранить эти причины, первая группа сохранит работоспособность в течение многих лет. Вторая группа, состоящая из созависимых, «сгорит», да еще и прихватит с собой окружающих. По нашему мнению, причины этого лежат в одном из самых мощных факторов созависимости — желании спасать. (…) Спасание и пособничество имеют место не только в классической модели созависимой семьи, но и почти в любой дисфункциональной ситуации. Дети, выросшие в такой среде, как магнитом притягиваются к помогающим профессиям. Мы считаем, что этому есть несколько причин. Во-первых, спасание отвлекает. «Спасатель», благородно жертвуя собой, увлечен борьбой и работой, он заботится только о других, никогда не бывает эгоистичным. «Спасателя» превозносят за его деятельность. Это прекрасно, но плохо то, что за своим благородством и альтруизмом спасатель забывает о себе. (…) Неудовлетворенные потребности, отрицание, боль — короче, все, с чем неприятно иметь дело, откладывается в долгий ящик. К сожалению, эти чувства не исчезают, а загнивают. Во-вторых, спасание удовлетворяет сильную потребность в повторении прошлого: «спасатель» снова и снова пытается «спасти» родительскую семью, чтобы на этот раз все кончилось хорошо. Спасание в реальной жизни может быть каждый раз успешным, но спасание прошлого обречено на неизбежную неудачу. В-третьих, когда «спасатель» спасает кого-то, он старается спастись сам от своего прошлого. Фельдшер не просто перевязывает раны жертве автомобильной аварии — он, так сказать, «перевязывает душевные раны» маленькому несчастному ребенку, живущему внутри него. (…) Происходит как бы «подпитывание» самого себя. Кажется нелогичным, правда? Это действительно далеко от логики, но таким образом текут тайные потоки нашего сознания. Смотря с такой точки зрения на «сосуды любви», «спасатель» в глубине души верит: «Если я наполню твой «сосуд любви», мой тоже каким-то образом наполнится». Однако так никогда не происходит; наоборот, «сосуд любви» «спасателя» пересыхает еще больше, а это равнозначно «сгоранию». (…) «Спасатель» может исправить только то, что он исправляет в реальной жизни. Его «я» и маленький ребенок в его душе остаются без заботы; душевные раны воспаляются и загнивают, гнев и боль усиливаются. Происходит «сгорание».
Очень важно уяснить следующее: пока созависимый человек не проработает свои глубинные проблемы, пока его раны, так сказать, не будут открыты, промыты и излечены, он обречен на постоянные неудачи. «Сгорание» продолжится и будет происходить на всех следующих работах. Поверхностные решения типа «Я сделаю то-то и то-то, чтобы успокоить себя» принесут только кратковременное облегчение. Прежде чем созависимый успеет опомниться, старые схемы поведения вернутся, и цикл закрутится с новой скоростью: спасать, чтобы помочь себе; не помогает; спасать еще активнее, больше, дольше. Нет, единственное настоящее спасение — вскрыть и разрешить базовые проблемы. Неслучайно уровень разводов в помогающих профессиях, таких, как медицина или психология, необыкновенно высок. Брак и семья так же зависят от исцеления, как карьера.Есть и еще один аспект этой проблемы. Если созависимый «спасатель», как часто бывает, трудоголик, он не обращает внимания не только на свое психическое, но и на физическое здоровье, которое в результате начинает сдавать. А физически больные люди не могут плодотворно работать ни на одном поприще. В своей клинике мы наблюдаем многих христианских служителей, которые работают в Америке или зарубежных миссиях. Даже их лица выражают страдания и усталость. Но стоит нам сказать: «Послушайте, если вы хотите служить другим, то сперва послужите себе», как у них в голове словно вспыхивает яркий сигнал опасности. «Эгоизм! Эгоизм! Эгоизм! Хороший христианин не занимается собой. Себялюбие — это грех». Прекрасная христианская этика служения другим искажается, поставленная на службу созависимости. «Помогай другим» превращается в «Не помогай себе, помогай только другим». «Отвергни себя» превращается в «Отвергни даже свои естественные, необходимые потребности».